Базар житейской суеты. Часть 3 - Страница 35

И еще. — Жилъ насупротивъ амеліиной дачи маленькій французъ, chevalier d'industrie, дававшій по днямъ уроки своего отечественнаго языка въ различныхъ школахъ, женскихъ и мужскихъ, и упражнявшійся по ночамъ въ своей комнатѣ на чахлой и дряхлой скрипкѣ, выдѣлывая съ разительнымъ искуствомъ старинные менуэты и гавотты. Этотъ господинъ, прославившійся своими добрыми и безъукоризненными нравами на всемъ пространствѣ Аделаидиныхъ Виллъ, ни въ какомъ отношеніи не былъ похожъ на брадатыхъ дикарей своей отчизны, которые, по обыкновенію, проклинаютъ на чемъ свѣтъ стоитъ вѣроломный Альбіонъ, и посматриваютъ на васъ не иначе какъ съ рѣшительнымъ презрѣніемъ, сквозь дымъ своихъ сигаръ. Былъ онъ старый человѣкъ, и слылъ онъ подъ именемъ Chevalier de Talonrouge. Очень хорошо. Собираясь говорить о мистриссъ Осборнъ, Chevalier de Talonrouge разнюхивалъ напередъ понюшку табаку, стряхивалъ остальныя частички пыли граціознымъ движеніемъ своей руки; дѣлалъ изъ своихъ пальцовъ подобіе букета, и потомъ, поднося ихъ къ носу, восклицалъ съ необыкновеннымъ эффектомъ: Ah, la divine créature! — причемъ сыпалась даже пудра съ головы господина Chevalier de Talonrouge. Онъ божился и клялся, что, когда Амелія гуляетъ по лугу, цвѣты въ изобиліи вырастаютъ подъ ея ногами. Онъ называлъ маленькаго Джорджа купидономъ, и спрашивалъ у него, какъ поживаетъ Madame Венера, его прекрасная мама. Дѣвушкѣ-ирландкѣ онъ присвоилъ титулъ граціи; и Бетти Фленегемъ съ изумленіемъ услышала отъ напудреннаго старика, что она имѣетъ счастье исправлять должность наперсницы у Reine des Amours.

Случаевъ такой громкой популярности было безчисленное множество, и мы, если угодно, укажемъ еще на г. Бинни, кроткаго, честнаго и великодушнаго викарія приходской капеллы. Онъ весьма часто навѣщалъ молодую вдову, няньчилъ, съ ея позволенія, маленькаго Джорджа на колѣняхъ, и вызывался учить его даромъ по латыни къ великому огорченію и гнѣву пожилой дѣвственницы, сестры викарія, управлявшей его домомъ.

— Не придумаю, право, что ты нашелъ въ ней, Бильби, говорила дѣвственница своему брату. По моему, въ ней рѣшительно ничего нѣтъ. Въ цѣлый вечеръ не добьешься отъ нея ни одного слова, когда она пьетъ у насъ чай. Я даже сомнѣваюсь, есть ли въ ней душа. Всѣмъ вамъ приглянулось только ея смазливое личико, и больше ничего. Миссъ Гритсъ, на мой вкусъ, въ тысячу разъ пріятнѣе этой бездушной статуэтки. Миссъ Гритсъ дѣвушка съ характеромъ, и притомъ у ней пять тысячь фунтовъ и блистательныя ожиданія впереди. Будь она немножко посмазливѣе, я знаю; ты провозгласилъ бы ее чудомъ совершенства.

И миссъ Бинни, если разсудить хорошенько, высказывала глубокую истину въ строжайшемъ смыслѣ этого слова. Такъ-точно, хорошенькое личико неизбѣжно пробуждаетъ симпатію въ сердцѣ каждаго мужчины. Пусть женщина обладаетъ премудростью Минервы и мужествомъ Паллады, мы не обратимъ на нее ни малѣйшаго вниманія, если при этихъ совершенствахъ не будетъ на плечахъ ея хорошенькой головки. Какая глупость не покажется намъ извинительною изъ-за пары чорныхъ и свѣтлыхъ глазокъ? Какое тупоуміе не смягчится подъ вліяніемъ розовыхъ губокъ и мелодическихъ звуковъ? Вотъ почему всѣ старыя дѣвы разсуждаютъ съ удивительнымъ единодушіемъ, что всякая хорошенькая женщина непремѣнно глупа какъ кукла. О, женщины; женщины! Сколько между вами такихъ отрицательныхъ существъ, у которыхъ, съ позволенія сказать, нѣтъ ни ума, ни красоты.

Всѣ эти факты въ жизни нашей героини слишкомъ мелочны и пошлы. Біографія ея не изобилуетъ чудесами, какъ, безъ-сомнѣнія, замѣтилъ уже благосклонный читатель, и если бы она вела поденную записку о происшествіяхъ, случившихся съ нею впродолженіе послѣднихъ семи лѣтъ послѣ рожденія малютки, мы нашли бы въ ней весьма не много событій заыѣчательнѣе дѣтской болѣзни, о которой уже было упомянуто на предъидущей страницѣ. Мы обязаны однакожь сообщить объ одномъ изъ такихъ событій. Въ одинъ прекрасный вечеръ, достопочтенный господинъ Бинни, къ великому изумленію Амеліи, предложилъ ей перемѣнить фамилію Осборнъ на мистриссъ Бинни, и это предложеніе, какъ слѣдовало ожидать, неизмѣнно вызвало слезы на ея глаза, и окрасило ея щеки самымъ яркимъ румянцемъ. Амелія поблагодарила за лестное вниманіе къ ея особѣ, и за участіе въ судьбѣ маленькаго Джорджа; но сказала наотрѣзъ, что она никогда, никогда не думала ни о комъ изъ мужчинъ, кромѣ лишь… о своемъ вѣчно-незабвенномъ супругѣ, который теперь на небесахъ. — Тѣмъ дѣло и кончилось.

Двадцать-пятое апрѣля и восемьнадцатое іюня, день свадьбы и день вдовства, Амелія безвыходно сидѣла въ своей комнатѣ, предаваясь размышленіямъ о своемъ отшедшемъ другѣ. Мы не распространяемся здѣсь о безконечныхъ часахъ ночи, когда погружалась она въ такую же думу подлѣ кроватки своего сына. Но впродолженіе дня мистриссъ Эмми вела вообще дѣятельную жизнь. Она учила Джорджа читать, писать и немножко рисовать. Свободная отъ этихъ занятій, она сама читала безпрестанно книги, чтобы потомъ расказывать ихъ содержаніе своему сыну. Когда мало-по-малу глаза его открылись и умственный взоръ прояснился подъ вліяніемъ вседневныхъ явленій окружающей природы, Амелія, по мѣрѣ возможности и силъ, учила сына обращаться мыслію къ Творцу Вселенной… Каждый вечеръ и каждое утро, онъ и она — случалось ли вамъ быть свидѣтелемъ такой картины? мать и маленькій свнъ ея, молились вмѣстѣ Небесному Отцу, мать произносила вслухъ свою пламенную молитву; дитя лепетало за ней произнесенныя слова. И взаключеніе каждой молитвы, они просили Бога благословить милаго папа, какъ-будто онъ былъ живъ, и находился съ ними въ одной комнатѣ.